души Фергюсон оставался ученым, специалистом своего дела. В безопасной асептической обстановке лаборатории непредсказуемых событий обычно не происходит. Ну, уравнение не решается или там химического компонента недостает. Однако по большому счету в лаборатории все под контролем. Здесь же, на таинственном краю мира, события случаются бесконтрольно, они протекают сами по себе, словно огромные реки, берущие начало где-то на вершинах Анд.

Да, неизвестность пугала его. Но любопытство разыгралось так сильно, что поздно было поворачивать назад.

С собой взяли только легкие походные рюкзаки. И двинулись на север, в сторону высоких голубых утесов сьерры. Но не сумели догнать Яна Гроота.

Глава 3. Фантастический край

Когда его нашли, это был уже не Ян Гроот. Было утро второго дня пути. Кейнс с каждым шагом становился все беспокойнее – как человек, приближающийся к чему-то непостижимому, что было стерто мудрым сознанием из его памяти.

– Я не уверен, – сказал Кейнс, когда лагерь свернули и двинулись по еле заметной тропе через джунгли, – но мне кажется, что мы почти на месте. Ничего больше не вспоминается. Я думал, что знаю дорогу… Все так неопределенно. – Он покачал головой.

Сэмпсон упрямо продолжал шагать, а Парри бросал на доктора холодные, подозрительные взгляды. Здесь, в джунглях, Фергюсон стал лучше понимать своих спутников. Обычные авантюристы, не обремененные моральными нормами, поскольку на Амазонке это создало бы ненужные сложности. Парри, как человек с воображением, более опасен; Сэмпсон обладает целеустремленностью и упорством, и сбить его с толку нелегко.

Если бы на кону стояло меньше, Фергюсон, возможно, принял бы меры предосторожности, но здесь богатства хватит на сотню людей. Достаточно ли радия, спрашивал он себя, чтобы наполнить собственноручно изготовленные им контейнеры с защитой из свинца? Хотя, даже если загрузить их наполовину, и этого хватит за глаза.

Опять же, не придется извлекать элемент из руды. По словам Гроота, радий пластами лежит прямо на скалах. Невероятно… Но Фергюсон собственными глазами видел образец, принесенный голландцем.

Его охватило возбуждение. С тех пор как он отдался на волю судьбы, это первая реальная возможность заполучить по-настоящему большие деньги. На этот раз он не упустит удачу.

Кейнс задал вопрос, и Фергюсон прервал затянувшееся молчание:

– У вас наука, доктор, а у меня бизнес. Меня интересует только он. Мне нужен радий, и ничто не помешает мне добыть его.

– Ничто? Вы испытываете судьбу.

– Я слишком хорошо понимаю, как важны в жизни деньги, – играя желваками, с расстановкой произнес Фергюсон. – Они важнее всего на свете. Если понадобится, я готов встретиться лицом к лицу хоть с самим дьяволом. Я хочу вернуться в Нью-Йорк и… Да мало ли чего я хочу!

– Вы специалист… металлург. Вы не можете не понимать, что деньги – это далеко не главное, Фергюсон.

– Только не для меня. Богатство – это все.

Они продолжили путь в молчании, постоянно настороже, ощущая на себе взгляд джунглей. Понимающий взгляд. Это было очень странное чувство, прежде Фергюсон никогда такого не испытывал. Как будто деревья и скалы, мимо которых они проходили, были почти разумными; как будто лес знал, куда и зачем эти люди идут, и не желал их вторжения.

Фергюсону не раз приходилось слышать жалобы особо впечатлительных людей на полное безразличие леса к человеческому присутствию. Он не предполагал, что такое вообще возможно – идти по лесу, от которого исходит столь явственная угроза, пробираться по дикой местности, которая слышит без ушей и наблюдает без глаз за теми, кто посмел нарушить ее покой.

Запах дикой жимолости стал невыносимым.

Гроота нашел Кейнс.

Голландец лежал на тропе, по которой они шли, спеленатый лианами. Зелень так плотно покрывала его тело, что только острый глаз доктора сумел разглядеть в ней голубую рубашку.

Они попытались освободить Гроота от лиан, хотя по тому, как безвольно перекатывалось при этом тело, было понятно, что он мертв.

– Он связан, – сказал Сэмпсон. – Она связала его лианами и сбежала.

– Она – вот этими лианами? – спросил Кейнс. – Не может быть. Вы только взгляните. – И он приподнял листья.

Все посмотрели, и Фергюсон присвистнул, а Парри, который не верил в такие вещи, вынужден был отвернуться и немного отойти назад по тропе.

Гроот был раздавлен. Как будто над ним потрудился боа-констриктор, огромный удав Амазонки, который может заключить в свои чудовищные кольца человека и превратить его в кровавый комок. Однако Гроота задушили зеленые кольца лиан, это не вызывало сомнений. Стебли в руку толщиной и тонкие, как трава, щупальца – все они оплели человеческое тело, глубоко впились в плоть и сжимались, сжимались, пока не лопнули кости и не прекратилось дыхание.

Кейнс отпустил запястье Гроота.

– Еще теплый. Похоже, это случилось совсем недавно. Не больше часа назад, даже с учетом жары.

– Он умер до того, как за него взялись лианы, – медленно проговорил Сэмпсон, глядя в одутловатое лицо Гроота. – Иначе и быть не может! Как он мог обрасти всей этой дрянью, пока был жив?

– Надеюсь, вы никогда этого не узнаете, Сэмпсон, – ответил Кейнс.

Фергюсон посмотрел на него:

– Вы, похоже, не слишком удивлены. Это одна из тех вещей, о которых вы… забыли?

– Возможно. – Кейнс поднялся, оглядывая лес вокруг. – Да, вполне возможно.

– Эти лианы… Они что, падают с деревьев? И много их тут? Мы должны знать, чего следует остерегаться.

– Это зависит от того, насколько близко мы подошли к долине. Не думаю, что сейчас нам угрожает какая-то опасность. Такие вещи случаются, только когда девушка рядом. – Кейнс посмотрел вниз и грустно добавил: – Бедный сентиментальный дурак! Я предупреждал, что ей нельзя доверять.

К ним подошел Парри.

– Смотрите, – сказал он, – лиана…

Одна из лиан, обвивших мертвое тело, шевельнулась. Фергюсон выхватил пистолет. Это и впрямь выглядело довольно жутко – как будто Гроот понемногу возвращался к жизни в петлях, которые убили его.

Однако стрелять было не в кого. Да, лиана шевелилась. Из листьев плавными, похожими на змеиные, движениями поднимался зеленый бутон на тонком стебле. Затем второй, третий, и еще, и еще.

Первый бутон развернулся, явив изумленным взглядам голубой цветок в зеленом обрамлении. Затем начали раскрываться остальные. Люди стояли и смотрели, как расцветает лиана. Весь процесс занял не более десяти минут. И вот на них глядит множество цветов, голубых, с белой каймой… ну, в точности голубые глаза. Голубые, как у Гроота…

Фергюсон почувствовал, как под рубашкой струится пот. Возникло отвратительное, совершенно необъяснимое чувство, что, будь у Гроота глаза карие, цветы были бы коричневыми с белой каймой.

– Вот мерзость! – воскликнул Парри и пнул лиану.

Листья отпрянули от тяжелого ботинка, а некоторые усики